15:53 "Теория этноса С. М. Широкогорова" |
|
5 фактов о концепции, повлиявшей на ход развития этнографии в России Термин «этнос» продолжает быть одним из самых популярных в этнографии и политике современной России. История этого понятия достаточно неоднозначна. С одной стороны, мы видим, как авторы пытаются выстроить некоторую генеалогию понятия начиная с начала XX века и до наших дней. С другой стороны, прямых линий нет, и мы видим, как сказал бы Фуко, множество разрывов, или с точки зрения особого направления, изучающего социологию науки (Science and Technology Studies), множество «экологий» этого понятия. Перемещаясь из одной в другую, оно значительно корректировало свой смысл.  Рецепция понятия «этнос» В энциклопедиях и справочниках «этнос» определяется как совокупность людей, которая объединена общим языком, происхождением, разделяющая общие хозяйственные и культурные практики. Однако «чистые группы» найти невозможно, и ни один из этнографов не может увидеть в «поле» (то есть во время экспедиционных исследований) всю совокупность признаков, определяющих ту группу, которую он изучает. Авторами концепции этноса в России считаются Николай Михайлович Могилянский (1871–1933) и Сергей Михайлович Широкогоров (на английском: Shirokogoroff; на французском: Chirokogorov; на китайском: 史祿國; Shi Luguo; 1887–1939). Оба этнографа ставили перед собой цель создать объект этнографии, на тот момент времени довольно молодой дисциплины. Они исходили из того, что сам термин будет отличаться от довольно обыденного слова «народ» и даст возможность построения дисциплины со своими законами, методами и так далее. Трудно найти взаимные ссылки Широкогорова и Могилянского, однако оба они были учениками известного русского и украинского антрополога Федора Кондратьевича Волкова (Вовка). Как физический антрополог и продолжатель французской традиции палеоэтнологии (вслед за Габриэлем де Мортилье (Louis Laurent Gabriel de Mortillet)) он показывал прежде всего влияние ландшафта на характер этнических отношений. В его рассуждениях можно найти и аналог этноса во Франции — etnie, концепция, известная по французским словарям с середины XIX века, а наиболее ярко эта концепция нашла свое место в книге Georges Vacher de Lapouge «Les Selections sociales: cours libre de science politique, professe a l’Universite de Montpellier, 1888–1889» (1896). Однако французское происхождение концепции и ее перенос на российскую почву не были единственным мостом антропологий. Широкогоров эмигрировал в 1922 году в Китай и там уже окончательно оформил свою идею в книге «Psychomental Complex of the Tungus» (1935). Его труд «Theory of Ethnos» (другое название — «Introduction to Ethnology»; в его переписке фигурирует как «Большой этнос») в двух томах, увы, считается пропавшим. Его коллега Могилянский также не остался в России, а уехал сначала в Париж, а затем в Прагу.  В годы эмиграции Широкогоров устанавливает связи со множеством антропологов по всему земному шару. Эти связи привели к тому, что его версия этноса переносилась в новые «экологические условия» и находила своих сторонников и последователей. Перекресток антропологий Получив образование во Франции, будучи близким, с одной стороны, к французской социологической школе, а с другой — к Пастеровскому институту, Широкогоров выстраивает свою концепцию, во многом исходя из психологических характеристик, но включая туда и значительный биологический контекст. В его «психоментальном комплексе» можно найти созвучие с ранней идеей Фрейда об эдиповом комплексе. Сам Широкогоров упоминает Фрейда вскользь и отсылает читателя к книге Бронислава Малиновского «Sex and Repression in Savage Society» (1927, русский перевод: 2011), где британский антрополог пытается применить идеи Фрейда в антропологии. Возможно, что такое созвучие было связано с тем, что именно в этот момент времени эта книга Малиновского переводилась на китайский язык одним из коллег Широкогорова. Вместе с этим автор «психоментального комплекса» доказывает его существование в схожей логике, что и Фрейд в своей книге «Totem und Tabu» (1913), выстраивая концепцию через анализ запретов в практиках родства. Дискуссии относительно имманентных структур сознания в этот период времени охватывали почти весь круг европейских антропологий. Примечательно, что желание разглядеть социальную жизнь личности в британской антропологии сменялось группами (община, род, этнос) в русской. Здесь можно увидеть следование Широкогоровым за довольно старой русской традицией в изучении крестьянской общины. Начав писать в эмиграции преимущественно на английском языке, Широкогоров стремился выйти из среды русской этнографии, о чем он писал в своих письмах. Именно поэтому он устанавливает связи со значительным числом антропологов во всем мире. Среди многих из них он находит сторонников и союзников.  Несмотря на то, что Широкогоров был очень критичен к эволюционизму, он все-таки находит общий язык с британским физическим антропологом, снискавшем себе дурную славу благодаря «поискам» Пилтдаунского человека (Piltdown Man), а также очень активной деятельностью (как участник евгенистического движения), — сэром Артуром Китом (Arthur Keith; 1866–1955). Во многом под влиянием Широкогорова он пишет свою книгу «Ethnos, or the Problem of Race» (1931, переиздана: 2010). Затем в книге «A New Theory of Human Evolution» (1948) он предлагает использовать термин evolutionary unit наряду с ethnic unit, указывая на важность теоретических рассуждений Широкогорова об этносе, начиная с первых его работ на английском языке («Ethnical Unit and Millieu. A Summary of the Ethnos», 1924). Эта синонимия для Кита приводит к тому, что он видит за ethnical unit не что иное, как расу. Таким образом, концепция Широкогорова становится аргументом в расистких и евгенистических построениях Кита, правда, на относительно короткий срок, так как его рассуждения из-за его следования расизму и антисемитизму, к счастью, не получат дальнейшего развития среди физических антропологов. Не менее важным продолжением этой линии стало взаимодействие Широкогорова и немецкого народоведения. Для немецкой традиции вплоть до недавнего времени Широкогоров выступал важнейшим теоретиком. Прежде всего следует назвать имя Вильгельма Мюльмана (Wilhelm Emil Mühlmann, 1904–1988), немецкого антрополога, во многом сочувствовавшего нацизму. В своей книге «Methodik der Völkerkunde» (1938), которая была обязательным учебником по этнологии в ФРГ вплоть до 1960-х годов, он активно использует понятие «этнос» в интерпретации Широкогорова. Уже вслед за Мюльманом его ученики из Южной Африки подхватят эту идею и принесут ее в южноафриканскую антропологию, где опять-таки эта концепция (etnie) будет важным инструментом в академической среде времен апартеида. Таким образом, британское, немецкое и южноафриканское продолжение широкогоровского этноса станут синонимами эссенциалистских концепций, легитимирующих расистские и праворадикальные идеи. Немного отличная история сложилась в Китае. Здесь, на второй родине Широкогорова, он стал не только основателем китайской антропологии, но и учителем нескольких антропологов, значительно повлиявших на интеллектуальную историю «культурной революции» в Китае. «Культурная революция» в СССР обошлась без Широкогорова и его этноса (на совещании этнографов Москвы и Ленинграда 1929 года он был выставлен идеалистом, а его концепция объявлялась буржуазной). Как уверяют историки китайской антропологии, судьба концепции китайской нации (минцзу, 中華民族) оказалась связанной с именем Сергея Михайловича. Его ученик Фэй Сяотун (费孝通, 1910–2005) после получения образования у Широкогорова был отправлен учиться в Лондон к Брониславу Малиновскому. В своих интервью Фэй рассказывал, что Широкогоров оказал довольно большое воздействие на него, прежде всего своими лекциями по «психоментальному комплексу». Влияние учителя на ученика можно увидеть в целом ряде работ, в том числе и в его известной книге «Peasant Life in China: A Field Study of Country Life in the Yangtze Valley» (1939). Несмотря на то, что сама концепция этноса, по словам Фэя, могла быть с трудом инструментализирована, он сам признавал, что она подталкивала к антропологической концептуализации минцзу. Биография этноса сплела воедино несколько научных сред: французскую палеоэтнологию, британскую евгенику и физическую антропологию, немецкое народоведение, южноафриканский расизм и китайскую национальную политику. Если обратиться к наследию самого Широкогорова, то нетрудно будет заметить, как он от научного понятия сдвигается в сторону «инженерии» этносов и «управления» этническими процессами. Его биологизация второй половины 1930-х годов в этом смысле оказывалась не столь уж далека от идей его последователей. Возвращение в СССР После эмиграции Широкогоров на родине, в России, был persona non grata. Его книги и статьи старались избегать и лишний раз не цитировать. Во время ареста одного из известных этнографов уже в 1950-е годы ей предъявляли как часть обвинения чтение эмигрантской литературы, а именно трудов Широкогорова. Впрочем, некоторые из ее коллег могли себе позволить упоминать его имя и даже цитировать отдельные работы, написанные уже в эмиграции. Настоящее возвращение произошло уже со смертью Сталина, когда в Институте этнографии в Москве наступила известная либерализация, и тогда во время одного из теоретических семинаров имя Широкогорова стали упоминать вновь. Его концепция выглядела свежей и отличавшейся от порядком надоевшей всем концепции нации Сталина. Удивительно, что концепция этноса, впоследствии ставшая синонимом советской бюрократии (а еще позже и национализма), в 1960-е была либеральной и до известной степени новаторской. Уже в 1964 году на Международном конгрессе антропологических и этнографических наук в Москве этнос будет объявлен главной теоретической концепцией в советской этнографии. Сначала должным образом и не расслышанный как советскими, так и зарубежными исследователями, которые позже писали обзоры о конгрессе, этнос, взятый на вооружение Ю.В. Бромлеем, станет все более и более обретать форму универсальной идеи, позволяющей увидеть мир, состоящий из этносов разных порядков, находящихся в сложных взаимоотношениях как между собой, так и с государством. В этих переплетениях пробуждалась его бюрократическая сущность, которая с относительным удобством накладывалась на этническую и административную карту СССР. Этнос стал частью профессиональной идентичности в этнографическом сообществе, сцепляясь с названиями дисциплины (этнография), профессии (этнограф), образовательных программ, официального журнала и собственно полевых исследований, когда в фокусе внимания продолжали быть не люди, но «чистые группы» (этносы). Наряду с бюрократической логикой бромлеевская теория этноса начинается с анализа отношений родства, а именно с анализа соотношения этноса и эндогамии (1969), беря за основу, по сути, логику Широкогорова. Немногим ранее этого конгресса в 1964 году реабилитация этноса состоялась в Ленинграде, когда С.И. Руденко и Л.Н. Гумилев сначала выступят с несколькими докладами, а затем, в 1966 году, будут проводить семинар в Географическом обществе, посвященный проблеме теории этноса. Правда, имени Широкогорова там не прозвучит. Впрочем, как известно, С.И. Руденко был учеником Ф.К. Волкова и был знаком с его первыми шагами в построении этой теории. Этнос в СССР и этничность (ethnicity) в Европе и США были явлениями одного порядка, хотя и имели множество отличий. Прежде всего, концепции этничности в Европе и США, за исключением дискуссий в 1960-е годы и позже, носили по большей части такой же эссенциалистский характер. Особенность концепции Концепция Широкогорова отличалась тем, что, основываясь прежде всего на данных языка и физической антропологии, он пытался составить некоторый психологический портрет народа. В большинстве его книг, в частности таких, как «Психоментальный комплекс тунгусов», «Социальная организация северных тунгусов», «Социальная организация маньчжур», основной фокус исследований приходился или на клан, группу, род, или в целом на этнос, как он это подразумевал. Этот синтез больше напоминает клубок, сплетающий разнообразные практики и отношения, но внутри он видел определенного рода психологические поведенческие стратегии, которые, как это ни удивительно, находят свои параллели в трудах Марселя Мосса — здесь, должно быть, французское образование Широкогорова давало о себе знать. Несложно провести параллели между «хабитусом» Мосса (заимствованным им у Аристотеля) и «психоментальным комплексом» Широкогорова, который был нацелен на описание этноса как отдельной группы, но, так же как и с «комплексом», смещение от индивидуума к социальной группе выступало важнейшей стороной концепции Широкогорова. Этнос и национализм Крушение СССР привело к тому, что концепция этноса «сбежала» из Академии, заняв место в языке политиков и национальных активистов. Логика четкой и чистой структуры общества, его комбинация из этносов-атомов оказалась удобной и востребованной, а имеющийся аппарат описания с легкостью конвертировался в националистическую литературу. В этой связи возникла новая сложность, когда одна часть академического сообщества стремилась избавиться от самого понятия «этнос», как следствие, заменяя название дисциплины на антропологию, а другая придерживалась академических традиций и воспринимала исчезновение этноса как удар по названию и смыслу этнографии. Именно в этом конфликте отчетливо видна логика подхода STS, когда бюрократия вместе со множеством технических вещей сливается с самим объектом исследования. Как бы то ни было, этнос оказался в руках самых различных групп, которые, придерживаясь порой диаметрально противоположных точек зрения, продолжают использовать это понятие. Пожалуй, самым интересным сегодня является то, что этнос существует как часть дискурса национальной интеллигенции, стремящейся балансировать между академической традицией и отстаиванием прав на землю, культуру, язык и т. п. Здесь возникает инверсия объекта и субъекта. Широкогоров, как и в 1960-е, будучи представителем «неофициальной» антропологии, продолжает играть роль забытого классика (постоянный рефрен в статьях, посвященных его наследию). Такая позиция оказывается удобной для большинства групп, как либеральных, так и консервативных. Наконец, сам перевод словосочетания «психоментальный комплекс» и использование этого понятия значительным числом российских антропологов не представляют собой попытку понять смысла этой концепции, а, скорее, являются новой контекстуализацией и попыткой отыскать «плечи гиганта». Можно ожидать только новой рефлексии относительно понятий этноса и психоментального комплекса, где, с одной стороны, не будет привычного противопоставления объекта и субъекта, а с другой — будет видна не только линейная генеалогия с последователями и эволюцией, но и история контекстов/экологий и разрывов, которые всякий раз складываются в новую комбинацию. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
По этой теме смотрите:
ВСЕ НОВОСТИ:
| Астрология, пророчества [1066] | Астрономия и космос [1457] | Безумный мир [2063] |
| Войны и конфликты [2310] | Гипотезы и версии [3874] | Дом,сад,кулинария [3946] |
| Животные и растения [2669] | Здоровье,психология [4749] | История и археология [4652] |
| Мир вокруг нас [2167] | Мировые новости [7583] | Наука и технологии [890] |
| Непознанное [4196] | НЛО,уфология [1263] | Общество [7796] |
| Прогнозы ученых,исследования [798] | Происшествия,чп,аварии [1302] | Российские новости [5860] |
| Стихия,экология,климат [2739] | Феномены и аномалии [945] | Фильмы и видео [6336] |
| Частное мнение [4913] | Это интересно! [3311] | Юмор,афоризмы,притчи [2394] |
АРХИВ САЙТА:
| Астрология и пророчества [774] | Гипотезы и прогнозы [4332] | Дом,сад,кулинария [58] |
| Животные и растения [2636] | Здоровье и красота [5405] | Интересности и юмор [3623] |
| История и археология [3552] | Космос, астрономия [1802] | Мир вокруг нас [1791] |
| Наука и технологии [1980] | Непознанное [3466] | НЛО,уфология [1734] |
| Общество, в мире, новости [7826] | Психология и отношения [39] | Стихия, климат, экология [67] |
| Фильмы и видео [99] | Частное мнения [40] | Эзотерика и феномены [1973] |