Обряды и обычаи русского и индийского народов также имеют определѐнное сходство. Мы можем теперь уверенно сказать, что в их основе лежит древняя традиция арьев. Так, индийский учѐный Р. Пандей, описывая погребальный обряд индусов, упоминает о связке тростника, которая, «очевидно, служит лодкой умершему» [1] .

Эта связка тростника символизировала корабль, курсирующий между миром яви и «тем светом»:

За колесницей, которую, о мальчик,
Ты покатил от вдохновенных,
За ней катилось вслед песнопение:
Отсюда оно было помещено на корабль [2] .

Некоторые элементы погребального обряда арьев сохранился до начала XX века у гребенских казаков в их Троицком обряде «пускания кораблей» по Тереку. «Корабль» строили задолго до наступления праздника. В станице Гребенской он напоминал стол. На корабль клали различную снедь, сам корабль украшали ленточками и платочками, а затем всей станицей несли к Тереку, сопровождая шествие песней «Как по морю было, по морюшку» о червон-корабличке. Ленты на корабле служили заменой полотенца – символа пути в загробный мир. По мнению  казаков, этим обрядом поддерживалась связь с их предками, пребывающими в ином мире [3] .

Очень подробно похороны русов описал в своей «Записке» Ахмед ибн-Фадлан:

«Бедному человеку делают у них небольшое судно, кладут его туда и сжигают его; у богатого же они собирают его имущество и разделяют его на три части: треть дают семье, за треть кроят ему одежду и за треть покупают горячий напиток, который они пьют в тот день, когда девушка его убивает себя и сжигается вместе со своим хозяином… Когда же наступил день, назначенный для сожжения его и девушки, я пошѐл к реке, где стояло судно, и вот! Оно уже было вытащено на берег и для него сделали четыре подпоры из вяза, а вокруг поставили деревянные изображения, подобные великанам… Принесли также собаку, рассекли еѐ на две части и бросили в судно…

После этого подошли люди с деревом и дровами, каждый имел зажженный кусок дерева, который он бросал в эти дрова, и огонь охватил дрова, затем судно, потом палатку с мертвецом, девушкой и всем в ней находящимся, потом подул сильный ветер, пламя огня усилилось и всѐ более разжигалось неукротимое воспламенение его…

Рус сказал толмачу: «Вы – арабы – глупый народ, ибо вы берѐте милейшего и почтеннейшего для вас из людей и бросаете его в землю, где его съедают пресмыкающиеся и черви; мы же сжигаем его в огне – в одно мгновение! – и он в тот же час входит в рай…»

Потом построили они на месте стоянки судна что-то подобное круглому холму, вставили в средину большое дерево, написали на нѐм имя умершего человека и имя русского царя и удалились» [4] .

Как мы видим, в основе погребальных обрядов русичей и индусов лежит древняя традиция арьев.
Р. Пандей в своей работе указывал, что индийцы «всячески стремились отделить мир живых от мира мѐртвых» [5] . С этой целью они проводили границу из комьев земли и камней, произнося при этом заклинания.

Наши предки также стремились обезопасить себя от непрошенных гостей из потустороннего мира. У восточных славян принято было обсевать свой дом и хлев освященным маком или зерном, чтобы не допустить туда упыря, ведьму или колдуна.

Это делалось накануне «проблемных» дат, во время которых происходила активизация деятельности «навей»: «Шобы мэртвый нэ ходыв, забываюць у магылу колка осынаваго. Маком самосейным обсыплють хату, у цэркви святяць його».

В Белоруссии в Страстной четверг хозяйка, раздевшись догола и оседлав кочергу, обсевала свой двор зерном, чтобы обезопасить его от нечисти. Обсевание сопровождалось заговорами. Так, например, жители белорусского Полесья приговаривали при обсевании: «Зирочками осеюся, золотым тыном обгорожуся», «Я сваю скацину загаварываю, дрибными звяздами абсяваю». Очерчивание круга служило эквивалентом создания непреодолимой преграды вокруг дома, хлева, стада, поля.

В одном из белорусских заговоров на предохранение от начавшегося пожара произносится: «Сам Иисус Хрыстос окала этага агня хозиць и абчырчываець». Граница, оберегающая от нечистой силы, создавалась также обметанием вокруг охраняемого объекта, «шоб нияка нечисть не была во дворе» [6].

Советский журналист И. В. Сучков, долгое время работавший в Шри-Ланке, оставил нам описания изгнаний «злых духов» из сельских жителей острова, подвергшихся воздействию различных заболеваний. Так, например, при лечении шизофрении больного больно бьют веником из цветущих побегов кокосовой пальмы, требуя назвать и м я якобы мучающего его демона. Пациент обязательно произнесѐт какое-нибудь слово… Затем колдун должен принести демону жертву. Жертвой становится петух, которому на шею наматывают жѐлтую ленточку с целью изобразить ею путь в потусторонний мир. Как считают цейлонцы, обманутый ленточкой демон обязательно уберѐтся восвояси [7].

Жители русских сѐл обманывали «демонов» иным способом. Болеющего ребѐнка «продавали» кому-нибудь из знакомых. Старожилы станицы Тамань рассказывали исследователям об обряде «продажи ребѐнка»: «Колы вжэ так болие, обращалысь до бабци… Вона прыйдэ й кажэ: «Цэ надо у викно продаты кому-нэбудь. Кого-нэбудь пидговорыты. Нэхай прыйдэ, купэ. Тилькы кризь викно». Ребѐнка после выздоровления возвращали [8].

В целом, народные обычаи и обряды русских и индусов имеют значительное сходство.

[1] Пандей Р. Древнеиндийские домашние обряды (обычаи) / Пер. с англ. А. А. Вигасина. Изд. 2-е. – М.:«Высшая школа», 1990. – С. 210
[2] Ригведа. Мандалы IX – X. – М., 1999. – С. 292.
[3] См.: Великая Н. Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв. – Ростов-на-Дону, 2001. – С. 154-155.
[4] Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р. Х.) – СПб.: ИАН, 1870. – С. 96-101.
[5] Пандей Р. Древнеиндийские домашние обряды. – С. 210.
[6] См.: Левкиевская Е. Е. Славянский оберег. Семантика и структура. – М.: «Индрик», 2002. – С. 39-40.
[7] См.: Сучков И. В. Краски далѐкого острова. – М.: «Наука», 1980. – С. 77.
[8] См.: Семенцов М. В. К интерпретации символического значения магико-терапевтического обряда «продажи» ребѐнка (по материалам фольклорно-этнографической экспедиции в станицу Тамань в 1993 году) // Православие, традиционная культура, просвещение. – Краснодар: Изд-во «Крайбибколлектор», 2000. – С. 61.

Из моей книги: "Древние славянские письменности"