М.Фишман: Если можно, спрошу у Вас о политике снова. Мы подводим итоги года. Один из итогов года: в этом году очень много заменили губернаторов, около 20 замен – уволены, поставлены исполняющими обязанности. Была группа весной, потом большая группа осенью. Это беспрецедентный масштаб замен. Я, по крайней мере, такого не помню. Среди них много «варягов», то есть тех, кто изначально не связан с регионами, на которые их ставят. Среди них есть, кстати, и заместители министров в вашем правительстве. Вы их, наверное, хорошо знаете. Поэтому интересно, что Вы об этом думаете. В частности, меня волнует такой вопрос: не означают ли такие масштабные перестановки, с которыми мы впервые сталкиваемся, что за этими новыми губернаторами де-факто закрепляется статус представителя центральной власти на местах, несмотря на их формальную избираемость? Вроде бы выборы есть, но тем не менее?..

Д.Медведев: Если говорить об общей тенденции, то мне она кажется правильной. Она, кстати, появилась не сейчас, не в этом году. Она была и в предыдущие годы, и даже в предыдущий период. Мы достаточно активно начали эти процессы, связанные с омоложением губернаторского корпуса, наверное, уже, лет восемь-десять назад. Действительно, сейчас это был большой отряд людей, относительно молодых, которые получили новые назначения. Но я обращаю внимание, что пока они только временно исполняющие обязанности. Их ещё должны избрать. Часть из них уже получила доверие, в том числе те самые «варяги», о которых Вы говорите. Это не является ключевым фактором, хотя, конечно, люди всегда, когда голосуют, смотрят: свой – не свой, разбирается в проблемах или не разбирается.

Я во многих регионах был и в период, когда избирательная кампания была, и смотрел, как работают назначенцы, за которых тогда ещё не проголосовали. Я был, честно сказать, приятно удивлён, как быстро они погрузились в местный материал. Знаете, есть какие-то колебания: вот человек умный, толковый, но как он на землю встанет? Сможет он разговаривать с людьми на одном языке, принимать решения вполне земные, а не рассуждать абстрактно о том, как кривая доходности будет расти? Очень неплохо они вписались. Конечно, всё будет зависеть от них, их команд, от того, как они будут работать. Это касается и бывших заместителей министров, это касается и других людей.

Теперь в отношении того, кто такой губернатор. Я напомню, что губернатор – это не президент субъекта Федерации в том смысле, в котором мы понимаем фигуру общенационального президента, который является гарантом Конституции.

Вообще, руководитель субъекта Федерации, как правило, или в 99 процентах случаев, – это глава исполнительной власти. Поэтому они де-факто и де-юре и так являются участниками большой вертикали исполнительной власти, во главе которой стоит правительство, соответственно, правительство субъектов Федерации и те лица, которые принимают исполнительные решения в муниципальных образованиях. Их не надо из этого контекста вырывать. Но, конечно, самое главное – это поддержка людей. И сейчас другая группа людей, которые получили подобные назначения, должна доказать свою работоспособность в этих условиях.

Я ведь не только глава правительства, но и руководитель крупнейшей политической партии. Я со всеми кандидатами встречался и с каждым из них разговаривал, спрашивал (особенно это касается, например, заместителей министров): заместитель министра – очень высокая должность, в то же время ты отвечаешь за конкретную отрасль или подотрасль и в ней можешь быть докой, абсолютным авторитетом для кого-то, принимать управленческие решения в масштабах всей страны. А здесь тебе нужно будет заниматься другими вещами. Ты должен разбирать всякие спорные ситуации, заниматься жильем, следить за канализацией, водопроводом, газоснабжением. Ты к этому готов? Тебе это интересно? И надо отдать им должное, они все говорят: да, это вызов, это интересно, мы хотим быть полезными своей стране и конкретному региону.

Посмотрим, что у них получится.

С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, я пытался вспомнить, куда я сам за этот год съездил к новым губернаторам. Тула, Ярославль, Иваново, Калининград, Киров, Самара, Новгород, Рязань, Пермь – всех не упомню. Но знаете, какая штука? Я, конечно, не начальник, я рядовой избиратель, налогоплательщик, но всё-таки как журналист тоже что-то вижу. Омоложение состоялось, обновление тоже состоялось, но в принципе система управления остаётся в общем-то старой. У нас государство вроде как федерация, а управление в известной степени унитарное. Взять те же самые межбюджетные отношения. Для того чтобы выполнить майские указы президента, регионы, в том числе те, которые я перечислил, залезали в долги. Есть разные механизмы решения этой проблемы. Но в целом, по Вашим ощущениям, если эти долги прощать, то их списывать? Или, может быть, предоставить регионам больше самостоятельности, для того чтобы наша, по сути, унитарная федерация стала больше федерацией? Хотя это опасная штука. Не всякий регион это может потянуть. Палка о двух концах, я понимаю.

Д.Медведев: Вот видите, Вы, не будучи начальником, как Вы сказали, уже всё абсолютно правильно разложили в том смысле, что здесь всегда палка о двух концах и нужно держать баланс.

Действительно, наши регионы все очень разные. Одно дело Москва, а другое дело, например, Чукотка. И по масштабам, и по населению, и по удалённости от центров.

Второе. У всех регионов есть свои проекты. Я уверен, что абсолютное большинство этих проектов создавалось для того, чтобы помочь региону, помочь людям, развить экономику. В ряде случаев эти проекты были не очень хорошо просчитаны. Залезли в долги, в том числе в коммерческие долги, назанимали денег.

С.Брилёв: Необязательно по майским указам.

Д.Медведев: Необязательно. Я говорю в основном про инвестиционные долги.

И.Зейналова: Майские указы так и не выполнили, а в долги залезли.

Д.Медведев: И такое бывает. Хотят показать, как у них инвестиции хорошо идут, в то же время не следят за бюджетной сферой. Всё это есть. Поэтому ситуации разные. Как мы собираемся эти ситуации разрешать? Или как помогать регионам? А помогать им всё равно придётся. Несмотря на федеративный характер государства, всё равно мы несём всю полноту ответственности – я имею в виду федеральное Правительство – за то, как работают экономические механизмы в регионах.

Что нужно делать? Конечно, нужно посмотреть, что это за кредиты. И по возможности (мы это делали в этом году и в прошлом году) перевести часть коммерческих кредитов в бюджетные. Это, безусловно, помощь, потому что там другая кредитная ставка. Приблизительно 50% этих кредитов мы уже перевели в бюджетные кредиты.

Второе – можно подумать о реструктуризации задолженности. И такие решения принимались. В общей сложности её реструктурировали приблизительно на 700 млрд. Это тоже существенная помощь.

Третье, условно, – система дотаций, трансфертов, поддержки самих регионов. В этом году это чуть больше 600 млрд рублей. Все эти меры в совокупности позволяют удерживать ситуацию. Но, конечно, руководители регионов должны вести себя ответственно. И когда они принимают решения, они должны прежде всего просчитать свои социальные обязательства, и это самое главное, что есть: зарплата, пособия, какие-то иные выплаты, которые идут за счёт регионального бюджета, включая, естественно, и то, что положено по указам президента от 7 мая 2012 года. То есть, развитие собственной социальной сферы, и уже после этого – развитие экономики. Поэтому это вопрос выстраивания приоритетов. Но мы губернаторам – и новым губернаторам, и тем, кто уже давно работает, – будем помогать, конечно.

С.Брилёв: Но в принципе регионам самостоятельности прибавить стоит, как Вы считаете?

Д.Медведев: Понимаете, это ещё одна тема, которую я не назвал. Мы сейчас проводим мониторинг так называемых федеральных полномочий – иными словами, что они могут забрать из федеральных полномочий, что не могут. Нужно смотреть, как это соотносится с региональными полномочиями, потому что часть регионов говорит: да мы и это готовы взять. Берут, а потом исполнить не могут.

С.Брилёв: Ну да, у нас асимметричная Федерация такая получится.

Д.Медведев: Понимаете, здесь вопрос в чём: у нас не может быть абсолютно симметричной Федерации, потому что, если бы у нас все наши территории, земли были абсолютно одинаковыми, тогда было бы легко, но они же очень разные. Экономические возможности разные. В Москве, ещё раз говорю, 15 миллионов человек, а на Чукотке или в Ненецком округе – 40–50 тысяч человек. Юридически полномочия одинаковые, но мы понимаем, что осуществлять их можно очень по-разному. И это нужно всё принимать во внимание.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, позвольте тему сменить. В мире технологическая революция идёт. Мы все это понимаем и смотрим, с одной стороны, с большим интересом, а с другой стороны, есть некоторое напряжение, потому что все ключевые решения, ключевые исследования ведь не у нас – они в США и Европе. Уже, я думаю, Китай скоро подтянется. А у нас-то есть шансы вернуться в число лидеров? Мы не опоздаем?

Д.Медведев: Есть шансы, но медлить уже нельзя – нужно заскакивать в идущий и ускоряющийся поезд. Потому что этот поезд, надо по-честному сказать, набрал обороты сначала без нас. В этом смысле Вы правы. Мы долгое время находились в ситуации, когда вынуждены были просто выживать. Это происходило в 1990-е годы. В 1980-е годы этому вообще особого внимания не уделялось. И только сейчас мы начали создавать основу своего технологического развития. Для этого всё есть. Есть институты, есть деньги. Наверное, не фантастические, но всё-таки довольно приличные деньги, которые аккумулированы в различных фондах поддержки. Есть инструменты, которые уже опробованы. И самое главное, есть люди. Уж талантливых-то людей у нас очень много.

Чего нет? Нет пока способности быстро преобразовывать технологические новинки в работающие и коммерчески успешные проекты. Вот с этим у нас всё не очень хорошо обстоит. Не очень мы это умеем.

В.Фадеев: Так всегда было, к сожалению.

Д.Медведев: К сожалению, в этом смысле мы действительно не можем похвастаться каким-то великолепным прошлым, тем не менее этому тоже можно научиться. Есть ведь страны другие, где очень хорошо умеют коммерциализировать и гораздо хуже умеют выдумывать. Что-то списать, срисовать – да. А самим придумать тяжелее.

Нам, конечно, нужно научиться этой самой коммерциализации. На это должны быть обращены и государственные усилия, и усилия бизнеса. Бизнес должен вкладываться в НИОКР, должен вкладываться в исследования в сфере IT, в современные технологии.

Мне лет десять назад приходилось, по сути, палкой крупные компании туда загонять, чтобы они какие-то инвестиции планировали. Потому что компании огромные, доходы огромные, а на НИОКР у них там какие-то слёзы... "У нас и так всё хорошо. А всё, что нам нужно, мы у них купим". А сейчас мы уже и у них не купим, и свои исследования не вели как надо.

Поэтому, действительно, это задача исключительной важности. Но я уверен, что шансы встать в один ряд с наиболее продвинутыми странами у нас есть. Мы же такие задачи решали в XX веке, и сейчас можем.

И.Зейналова: Я, может быть, больше всех здесь (после Вас, конечно) интересовалась киберновинками. Несколько недель подряд шла эта тема, одно за одним. Может быть, Вы видели, что по всему миру хватали наших компьютерщиков, называя их хакерами, обвиняя в том, что они взламывали Google, PayPal, всё что угодно. Мы даже не будем говорить, виноваты они, не виноваты, и тем не менее… Существует уже такая вещь, как кибервойна. Я понимаю, что мы уже не купим какие-то вещи, сами изобретём, тем не менее сейчас люди, которые глубоко «погрязли» в компьютерном мире, глубоко забрались и строят этот компьютерный мир, говорят о том, что мы должны обеспечивать свой киберсуверенитет. Помимо обычного суверенитета. То есть война ведётся на суше, на море, в воздухе и теперь она может вестись ещё в киберпространстве. Вы всё время говорите: цифровая экономика, маркировки и тому подобное, врачи будут лечить по телевизору… Как при этом обеспечить безопасность людей, которые всё равно будут находиться под ударом тех же хакеров, которым неизвестно что в голову придёт?

Д.Медведев: Да, это задача мирового масштаба. Конечно, лучше не кибервойна, а киберсотрудничество, к чему мы, кстати, всё время призываем наших партнёров в разных странах.

К сожалению, если говорить о международном законодательстве, о конвенциях в сфере кибербезопасности, в сфере регулирования отношений в области цифровых технологий, мы сейчас, по сути, на нулевом уровне. Человечество никуда не продвинулось, условно, с периода 70–80-х годов прошлого века, а мир изменился самым радикальным образом.

Киберсуверенитет – как его надо понимать? Мы должны быть самодостаточными, но не закрытыми. Самодостаточными в том смысле, что у нас должны быть все современные кибертехнологии, которые позволяют нам развивать экономику. Об этом мы уже сегодня говорили. Закрытость – вредная история, потому что мы тем самым можем себя отрезать и превратиться в государство, которое вообще не развивается. Здесь надо искать баланс.

И.Зейналова: Тогда будут подбирать отмычки к этой закрытости.

Д.Медведев: Тогда будут подбирать отмычки и всё равно делать какие-то гадости. По поводу упрёков, которые в наш адрес раздаются. Это действительно сейчас расхожая тема, избитая песня, которую поют нам постоянно, о том, что вообще все хакеры в мире – это агенты Кремля. Такое ощущение, что мы только этим и занимаемся. Это отдельный сформировавшийся мировой рынок.

И.Зейналова: Кстати, они к нам лезут, эти хакеры?

Д.Медведев: Все лезут ко всем. Нисколько не сомневайтесь. Все пытаются следить друг за другом. Поэтому упрекать в этом одну нашу страну – это смешно. Все это отлично понимают, но для некоторых государств это превратилось просто в способ решения внутренних политических проблем, способ внутренней разборки.

Надо принимать эти решения. Надо заниматься серьёзными вещами в сфере обеспечения кибербезопасности, а не орать, что вокруг одни хакеры из той или иной страны. Что имеется в виду – противодействие террористической угрозе. Вот это реальная проблема. Террористы реально используют современные технологии. С этим надо бороться, причём бороться вместе, всем государствам, которые с этим столкнулись. Это первое.

Второе – это все современные цифровые технологии, на которых сегодня строится мир. Поэтому, я уверен, здесь поводов для сотрудничества гораздо больше, чем поводов для ревности или подозрений.

И.Зейналова: А защита каким образом… Я понимаю, государства сотрудничают, но они же должны и защищать себя друг от друга, как бы они ни дружили. Есть вилка интересов.

Д.Медведев: Защита здесь заключается в том, чтобы иметь самодостаточные возможности внутри страны – сетевые, по контролю за теми или иными информационными потоками. Но, скажем прямо, абсолютной защиты, которая будет существовать десятилетиями или даже годами, не существует. Потому что на каждую меру, связанную с киберзащитой, всегда находится та или иная уловка. Это то соревнование, которое будет идти в мире постоянно, в этом никаких сомнений нет. Мы просто к этому должны быть готовы. Мир в этом смысле изменился.

И.Зейналова: Насколько мы готовы? Что Вам говорят, докладывают? Вы много этим занимались. Насколько мы защищены?

Д.Медведев: Я скажу так: мы защищены сейчас с учётом разных решений – и открытых, и закрытых, и денежных, и правовых – в принципе не хуже, чем другие крупнейшие страны. Тем более на нас огромная ответственность как на ведущей ядерной стране, как на самой большой по территории стране, как на постоянном члене Совета Безопасности.

С.Брилёв: Хочу спросить про традиционно дружественные российско-американские отношения. Здесь присутствует ряд ведущих еженедельных программ. Серия пересечений Путина и Трампа во Вьетнаме произошла перед выходными, после чего мы это всё разбирали по мелким деталькам, предполагая, что за человек Трамп, не слишком ли он зигзагообразно менял некоторые свои заявления по ходу азиатского турне. Но мы предполагали, а Вы с Трампом увиделись через два дня после этого на саммите на Филиппинах. Рукопожатия там были. Вы общались. Дмитрий Анатольевич, что он за человек? С ним вообще можно иметь дело?

Д.Медведев: Я общался недолго, так, как это происходит на подобных саммитах, а до меня такое же общение было у президента страны. Я уже об этом говорил: если говорить о внешнем впечатлении, то он доброжелательный, желающий установления полноценных контактов, всё абсолютно адекватно воспринимающий политический деятель. И мы действительно сидели, обсуждали разные вопросы во время этого ужина. Он вспоминал о нашем сотрудничестве в период Второй мировой войны и говорил о том, что это важно и для России, и для Америки. В этом смысле контакт вполне нормальный. Уверен, и об этом президент Путин тоже говорил, что у него всё в порядке в личном взаимоотношении.

Проблема ведь заключается не в наших личных отношениях. Это, конечно, важно, но это всё-таки подчинённая история по отношению к тем решениям, которые мы принимаем, по отношению к той атмосфере, которая создаётся. А вот она в отношениях между нашими странами, между Соединёнными Штатами Америки и Россией, очень плохая. Я бы сказал, она отвратительная. Она самая плохая во всяком случае за весь тот период, который я помню. А я помню ещё встречи Леонида Ильича Брежнева с различными президентами Соединённых Штатов. И вот это, конечно, очень плохо.

С.Брилёв: Вы уже упомянули, что есть вещи, которые используются из внутриполитических соображений. То есть Россия – такое пугало, на самом деле за счёт упоминания России как-то решаются всякие дела. Из последних новостей: коллеги с телеканала RT (Russia Today) за последние сутки лишены аккредитации в Конгрессе Соединённых Штатов, хотя как это влияет на национальную безопасность, абсолютная загадка. Было много обвинений в адрес России: вы во всём виноваты. Хотя как-то странно. Как во всём виноваты? Кто первым внёс в списки иноагентов? Дошло до сокращения диппредставительств. В Вашингтоне говорят, что всё дело во вмешательстве России в выборы, в Москве всё отвергается. Как Вы считаете (лично – не лично, системно – не системно), шанс на улучшение российско-американских отношений упущен? Надежды были, что при Трампе будет как-то по-другому.

Д.Медведев: По поводу виновности – это наша достаточно избитая тема, и отвечать на вопрос о виновности тех или иных сил или государств можно именно так, как принято говорить: дело не в том, кто виноват, а в том, что с этим делать. У нас есть своя позиция, она всем известна. Мы не считаем, что действовали таким образом, чтобы испортить наши отношения. Но сейчас дело не в этом. Вопрос именно в том, что делать. Вы говорите: упущен ли шанс? Я думаю, что шанс всегда существует. Об этом говорил и президент страны, и коллеги из Министерства иностранных дел, и я, конечно, тоже говорил. Вопрос в том, чтобы начать полноценное общение по важнейшим, существеннейшим темам. Вот смотрите: ко мне приезжают представители крупного американского бизнеса – у нас есть комиссия по иностранным инвестициям, там 10–12 человек из Америки, это всё первые лица корпораций, которые стоят сотни миллиардов долларов. У кого-нибудь из них хоть какая-то политическая тема звучала? Они все говорят: хотим работать – хотим работать на российском рынке, хотим работать вместе с вами. Бизнес хочет. Если говорить о человеческой позиции, то, я уверен, она тоже сильно отличается от политики, которую сегодня проводит вашингтонский истеблишмент и от которой, кстати, в значительной степени страдает и президент Трамп.

С.Брилёв: Это, конечно, королевство кривых зеркал получается.

Д.Медведев: У нас есть ощущение, что целый ряд американских политиков пытаются решить собственные задачи за счёт нас, пытаются воздействовать на своего президента, именно разыгрывая эту самую российскую карту. Эта штука достаточно редкая, потому что в предыдущей истории такого я не могу припомнить, разве что 1950-е годы, период маккартизма, но и то тогда речь не шла о том, чтобы сводить счёты с собственным президентом.

И.Полетаев: Дмитрий Анатольевич, продолжая тему Соединённых Штатов. Соединённые Штаты, собственно говоря, не скрывают, что санкции против России призваны в том числе заместить наш газ на европейском рынке. Мы в этой связи не останемся ли в газовой изоляции? В начале года американцы анонсировали новый санкционный пакет. Мы к нему готовы? Вообще, мы понимаем, что можем оказаться в ситуации стран, которые десятилетиями живут под санкциями?

Д.Медведев: Если говорить откровенно, мы весь XX век провели под санкциями. Я неоднократно об этом говорил, западные страны вводили санкции в отношении Советского Союза и впоследствии новой России – 10 раз. Если говорить об известной поправке Джексона – Вэника, она действовала около 40 лет. Уже и государства этого не стало, и проблема эта исчезла, а поправка действовала. Поэтому мы всё время жили под санкциями. А сейчас наши партнёры пытаются ещё эти санкции сделать долговечными, то есть зацементировать при помощи этого закона, сделать таким образом, чтобы даже президент Соединённых Штатов не мог их отменить. Потому что по поправке Джексона – Вэника, напомню, было решающее слово президента, он мог отложить действие этой пресловутой поправки. Теперь и у президента нет этих полномочий, на что мы обращали внимание, что это в известной степени ограничение даже исполнительной власти президента США.

Но бог с ними, с этими санкциями, мы выжили с ними и в XX веке, и сейчас выживем. Мы научились это делать, мы научились все эти трудности превозмогать. В чём-то нам это даже помогло. Курс на импортозамещение, совершенно очевидно, не появился бы в том виде, в котором он сейчас реализуется, без этих новых санкций. Это просто вредит всем.

Последний пакет явно направлен на то, чтобы ограничить наши газовые возможности в Европе. Почему? Здесь позиция совершенно циничная: мы хотим поставлять свой сжиженный природный газ в Европу, русские нам мешают свои трубопроводным газом, своим трубным газом так называемым, поэтому мы хотим их выдавить. Абсолютно беззастенчиво, даже у европейцев волосы дыбом встают. Правда, не у всех, потому что, к сожалению, наши коллеги в Брюсселе тоже начали эту ситуацию слегка мутить, принимая решения, направленные на то, чтобы на наши поставки распространить так называемую Третью газовую директиву, Третий энергетический пакет. Но будем надеяться, что в Европе разум возобладает и эти газовые проекты будут реализованы, потому что они носят коммерческий характер и обоюдовыгодны и для Европы, и для России.

С.Брилев: Дмитрий Анатольевич, дабы завершить эту международную часть, есть одна история, где нам бы подучиться. Я имею в виду взаимодействие с международным спортивным сообществом. Под угрозой участие наших спортсменов в зимней Олимпиаде в Корее. ВАДА как-то не убеждается в чистоте наших спортсменов. Доклад Макларена всё ещё висит на горизонте. Какие выводы можно сделать из происходящего со сборной и как правительство собирается помочь нашим спортсменам?

Д.Медведев: Мы, естественно, находимся в постоянном поиске выхода из сложившейся ситуации, и мои коллеги по правительству этим занимаются, и вообще всё правительство так или иначе этим озабочено, и президент этим неоднократно занимался и высказывал свою позицию. Здесь нужно отделить две вещи. Первая – это наша позиция по допингу. Она остаётся прежней и недвусмысленной: мы против использования допинга. У нас есть определённые проблемы с этим, и мы с этим будем бороться, что ни в коей мере не ставит под сомнение блестящий результат Российской Федерации на нашей зимней Олимпиаде. Это была честная и абсолютно объективная победа, и никакие иностранные силы никогда нас не убедят в том, что всё было сделано как-то не так. Всё было достигнуто за счёт усилий наших спортсменов и за счёт той атмосферы поддержки, которая сложилась в тот период в Сочи.

Это одна сторона. А вторая сторона заключается в том, что, вот Вы говорите: ВАДА не убеждается. Да никто ни в чём не хочет убеждаться! Эта тема стала абсолютно политической, абсолютно автономной, и допинг здесь имеет 30% от этой темы. Всё остальное – это политические манипуляции.

К сожалению, эта тема стала основой для раскрутки очередной антироссийской кампании. Причём мы чувствуем, что её пик должен прийтись на определённый политический цикл, для того чтобы показать, как у нас в этом смысле всё плохо обстоит. В этом есть определённый, вполне очевидный замысел. Спорт любят, за наших спортсменов болеют. Если взять и отрезать наших спортсменов, естественно, это вызывает у всех нас чувство разочарования. Поэтому это в чистом виде, на мой взгляд, уже теперь политика. Если раньше были какие-то сомнения, то теперь этих сомнений не осталось. Это касается и доклада Макларена. Есть там и другие персонажи, типа Родченкова, который какие-то дневники публикует. Но это, мне кажется, уже скорее психиатрическая проблема. Достаточно посмотреть на эти дневники, чтобы понять, что этому гражданину нужна прежде всего психиатрическая помощь, а не какая-то другая. Но это мы оставим в стороне. А в целом эта ситуация очень сильно разочаровывает.

И.Зейналова: Но они уже замахиваются на чемпионат мира. Родченков и про это начинает писать.

Д.Медведев: Это политика. Это всё стало инструментом политического манипулирования. Мы, конечно, будем всему этому противодействовать на всех этажах общения, во всех организациях, но нужно понимать, что это политическая кампания – не спортивная, не кампания, связанная с противодействием допингу, – которая развёрнута против нашей страны, и только так её и оценивать.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, выборы президента не за горами, в марте следующего года. Владимир Путин не объявляет пока, пойдёт ли он на выборы. Вы председатель партии «Единая Россия». Наверняка в партии обсуждается идея, чтобы партия выступила с инициативой, выдвинула Путина в президенты. Наверняка? Это первый вопрос.

Второй. Вы лидер правящей партии "Единая Россия". Может быть, Вы готовы выдвинуть свою кандидатуру на выборы?

Д.Медведев: В отношении кандидатов на должность президента всё будет понятно уже совсем скоро. Вы позицию "Единой России" и мою позицию отлично знаете.

Если действующий президент страны Владимир Владимирович Путин выдвинет свою кандидатуру или согласится на её выдвижение, безусловно и недвусмысленно наша партия и я лично как председатель партии будем всячески его в этом поддерживать, потому что считаем, что он является успешным президентом, который руководит нашей страной. В этом плане всё должно быть сделано в рамках закона. Кто будет выдвигать – в конечном счёте зависит от самого кандидата. Какой способ кандидат избирает – такой способ, например, "Единая Россия" и поддержит. Если Владимир Владимирович себя в этом смысле согласится выдвинуть и если такая поддержка ему потребуется, то, конечно, "Единая Россия" эту поддержку, вне всякого сомнения, обеспечит.

Что касается меня лично, то в текущем политическом сезоне я себя в этом качестве не вижу, но работать я продолжу.

М.Фишман: Если Владимир Путин пойдёт на выборы, вы его поддержите и он выиграет (в этом мало кто сомневается), то к концу следующего срока он президентом проработает в совокупности 20 лет. И ещё в промежутке – четыре года Премьер-министром. Брежнев, Вами упомянутый, у власти был меньше в итоге, чем получится у Путина. У меня вопрос очевидный: это не нарушает, с Вашей точки зрения, принцип сменяемости власти, который у нас в Конституции заложен?

Д.Медведев: Мне кажется, всякого рода нарушения возможны или могут быть так оценены только в том случае, если речь идёт о нарушениях закона. Ситуация, когда то или иное лицо побеждает прямо и недвусмысленно за счёт абсолютной поддержки населения, не может рассматриваться как нарушение закона, если всё это происходит в рамках действующей Конституции и в рамках действующего законодательства. Это касается и того, о чём Вы говорите, и разных других стран. Достаточно вспомнить, что происходит в той же Германии, где одна и та же политическая сила, один и тот же кандидат на протяжении десятилетий может быть главой правительства. А, по сути, глава правительства там – это в значительной степени глава государства, потому как все полномочия там находятся, и ни у кого это не вызывает сомнений. Поэтому всё, что находится в рамках конституционных полномочий и основано на народовластии, на мнении народа, соответствует закону. И это нормально.

М.Фишман: В Германии меньше получается по срокам.

Д.Медведев: То ли ещё будет!

М.Фишман: Алексей Навальный. Аудитория моих коллег его, наверное, знает хуже, чем наша аудитория, потому что на центральные телеканалы его не пускают, на выборы тоже не пускают. Но в марте этого года он выпустил фильм-расследование, посвящённый Вам. Вы тогда очень скупо на это реагировали, Вы говорили "компот", "чушь" – в таких терминах, несмотря на то что был достаточно большой общественный резонанс, люди на улицы выходили. И я, конечно, хочу спросить, может быть, Вы хотите что-то добавить к этому?

Д.Медведев: Нет. Я всё сказал, когда охарактеризовал всё, что там было сделано, во время одного из интервью. Других комментариев у меня нет. Что мне это комментировать? Чем больше комментируешь всяких обормотов и проходимцев, тем для них лучше, они на это и рассчитывают.

М.Фишман: В продолжение темы. Вы как юрист почему в суд не подали тогда?

Д.Медведев: Именно для того, чтобы подобных людей не раскручивать. Потому что создание опусов типа этих фильмов преследует одну простую политическую цель – раскрутить себя и создать напряжение. А с учётом характеристики этих граждан, которые всем этим занимаются, зачем мне создавать им дополнительную рекламу? Никакого смысла в этом нет. Если они проходимцы, значит проходимцы.

Но это не значит, что люди и организации, кого этот фильм затронул, не имеют права на защиту. Если вы следили за информационной поляной, в последнее время было несколько судов по разным линиям, где информация, которая содержится в этом опусе, была признана не соответствующей действительности, признана ложной и подлежит опровержению, а также устранению из информационных источников. Теперь вопрос в том, как эти решения исполнить. На создателях подобных опусов как раз лежит ответственность за исполнение судебных актов. А они вступили в законную силу. Если такого исполнения не происходит, должна наступать административная или уголовная ответственность.

Я, кстати, считаю, что нам надо подумать о том, чтобы усилить административную и уголовную ответственность за неисполнение решений судов. Думаю, что этим можно было бы озаботиться и правительству, и депутатам Государственной Думы.

И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, всё, что сейчас обсуждается, рассматривается через призму выборов – спорт, безопасность, пенсии, бюджет и тому подобное, всё равно выборы где-то на подкорке. Не будем спекулировать, кто будет следующим премьером, кому раздадут портфели, потому что по Конституции президент будет обязан отправить правительство в отставку и набрать новое. Вы сейчас, через пять с половиной лет работы во главе правительства, – абстрактно, для некоего абстрактного премьера после выборов-2018 можете подвести итог, как это правительство сделать эффективнее и так распределить обязанности, чтобы оно работало, не дублируя себя, не пропуская какие-то отрасли? Потому что иногда кажется, что где-то два человека, а где-то ни одного.

Д.Медведев: Вы знаете, давать советы – дело не очень благодарное. Структура будущего правительства будет определяться избранным президентом. Если Вы меня спрашиваете в отношении структуры действующего правительства (оно действительно довольно давно уже работает, пять с половиной лет – это в известной степени большой период), я не могу сказать, что она идеальная, но в какой-то момент она была принята президентом, правительством как достаточно оптимальная. Но мы её меняли. Я напомню, что мы создавали некоторые министерства типа Министерства Крыма, а потом упраздняли их, когда считали, что задачи выполнены. Мы отдельные министерства просто расформировали – типа Министерства регионального развития, передав его полномочия в другие места. Но при этом сохранили министерства по делам Кавказа и по развитию Дальнего Востока. Это всё работа, которую надо почувствовать, кто бы этим ни занимался в правительстве, кто бы ни возглавлял правительство, как удобно работать. Я напомню, у нас были разные правительства, в некоторых был один вице-премьер, а в некоторых (в современной России) – 12 или, по-моему, даже 13 вице-премьеров. Говорить, что один всегда лучше, чем 13, или наоборот, неправильно. Вопрос в том, как распределить нагрузку.

У меня, естественно, есть своё представление о том, как должно работать правительство. Наверное, нам чего-то не удалось сделать, наверное, есть чем заниматься с точки зрения структуры правительства, оптимизации технологических процессов. Та же самая цифровая повестка дня ведь стоит и перед технологиями, в которых работает правительство. Это совершенно очевидно. Бумаги, которые мы все создаём, действительно в значительной степени уже пора менять на современные цифровые способы управления. Сделать это непросто. Правительство – высший исполнительный орган, и целый ряд решений, которые мы принимаем, вступают в силу немедленно и имеют внешне тихие последствия, но результаты могут быть тектоническими. Поэтому действовать нужно очень ответственно.

И.Полетаев: Дмитрий Анатольевич, сейчас, оглядываясь назад, какой самый сложный вызов для вашего Правительства? Это, может быть, дешёвая нефть, санкции, что-то ещё? И достойно ли Правительство ответило на него, на этот сложный вызов?

Д.Медведев: Я коротко Вам отвечу. Самый сложный вызов – это оба этих вызова. Одновременно. Никогда в истории нашей страны не бывало, чтобы драматически обвалились цены на нефть и были введены санкции. Бывало или одно, или другое. Я даже не говорю про структуру экономики – она как была неидеальной, так и остаётся. И вот этот вызов был в известной степени уникальным.

Как мы с ним справились, пусть оценивают граждане нашей страны, но мне кажется, что целый ряд решений, которые мы приняли, оказались абсолютно адекватными. И даже выход из рецессии оказался несколько быстрее, чем многие представляли, не говоря уже о том, что проседание было существенно ниже, чем, например, в 2008 и 2009 годах. Тогда у нас ВВП и промышленное производство упало на 8%, а в этот период только на 3%. Тем не менее очевидно, что, наверное, можно было сделать и больше.

И.Зейналова: То есть Вы довольны проделанной работой?

Д.Медведев: Никогда нельзя быть довольным всем. Мы должны всегда иметь разумную долю скепсиса в отношении всех решений, которые принимаем. Это совершенно точно. И это совет любому правительству.

С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, тогда последнее. Вам самому нравится быть премьер-министром? Вообще, похоже, нравится. Каким Вы будущее своё видите? Мы ходили вокруг да около, но я всё-таки задам этот вопрос.

Д.Медведев: Я как-то на эти темы размышлял. И отвечу приблизительно так же, как один раз отвечал, потому что это абсолютно искренний ответ. Мне всегда (наверное, в жизни повезло) нравилось то, чем я занимаюсь, – и когда я был студентом, и когда был аспирантом и молодым преподавателем, и когда начал заниматься юридической практикой, начал заниматься какими-то вопросами бизнеса. И после этого – когда меня позвали в Москву и я стал работать в администрации президента, потом руководителем администрации президента. Потом перешёл на работу в правительство, потом был избран президентом страны. И сейчас работаю председателем правительства. Это всё исключительно интересная работа. Она, вне всякого сомнения, является огромным вызовом и, с другой стороны, приносит удовлетворение. В этом плане я достаточно счастливый человек, потому что это очень интересная работа.

С.Брилёв: А дальше-то что?

Д.Медведев: Дальше будем служить России – именно потому, что мне не только нравится та работа, которой я занимался в течение всей своей трудовой биографии, но мне просто нравится жить и работать в Российской Федерации.

Кстати, для того, чтобы всё-таки завершить не вопросами, адресованными лично ко мне, а какими-то привычными словами… Мы с Вами уже приблизительно в таком формате 10-й раз встречаемся. У нас сегодня, правда, последний день осени, но Новый год уже точно не за горами – ещё не началось активное празднование, но ёлки уже кое-где появляются. Люди начинают готовиться к новогодним праздникам. Поэтому, пользуясь этой возможностью, я хочу, уважаемые коллеги, вас всех сердечно поздравить с наступающим Новым годом и поздравить всех граждан нашей страны, пожелать им счастья и здоровья.

С.Брилёв: Спасибо большое, с наступающим! На этом ежегодная программа "Разговор с Дмитрием Медведевым" завершена. Всего доброго и до встречи.

Д.Медведев: Спасибо.

<iframe allowfullscreen frameborder="0" style="width: 512px; height: 288px;" src="http://player.vgtrk.com/iframe/video/id/1738323/start_zoom/true/showZoomBtn/false/sid/vesti/isPlay/true/?acc_video_id=738009"></iframe>