«Всё началось с путешествий» с улыбкой ответила Маша на вопрос, как же она оказалась в Нильмогубе. «Сама я родом из Рязанской области. Есть там такой город – Спас-Клепики. Знаете такой? Но я много путешествовала, и вот попала сюда. Тоже не без приключений: перепутала теплоходы». Маша с улыбкой рассказала, как попала на расположенную неподалёку биологическую станцию МГУ. Там ей сделали предложение, от которого Маша не смогла отказаться: «Хочешь работать с белухами – поступай на биофак и приезжай к нам. А там видно будет». Вот так и получилось, что из-за уникальной возможности работать с белухами Маша променяла Москву на приполярную деревню.

День у Маши начинается с утра пораньше. Надо скотину выгнать, накормить, дрова наколоть… И нету тут ничего удивительного: дрова Маша колет как заправский лесоруб. Когда я попытался неуклюже помахать топором, она терпеливо объяснила, что я сделал не так. А под конец аккуратно добавила: «Только колун не сломай – это у нас последний. Их дети часто ломают. Приезжают целыми группами экзотику посмотреть, а делать нечего – вот их родители к делу и приставляют. А у них азарта много, а опыта мало, вот топоры и ломают».

Иногда выходит так, что день вовсе не заканчивается – если коза окотится, то это морока на всю ночь. Так вышло и в этот раз: когда мы зашли в Маше в гости, в ящике недалеко от двери копошились на подгибающихся ногах маленькие козлята. «И как на зло – всегда в самый мороз» с неизменной улыбкой говорит Маша. Той ночью на улице было -42.

Когда приходит время собираться на работу, все домашние дела уже сделаны. Маша запрягает прирученную северную олених Ночку в сани, забирает вёдра с рыбой и отправляется на работу – к проруби с белухами. Когда-то оленей у Маши было четыре, но после того, как туристы накормили животных какой-то отравой, двое из них умерли.

Дайв-центр, открывшийся в Нильмогубе, это филиал Утришского дельфинария, который сегодня переживает не лучшие дни. Часть белух (или, как их назвают тренера, животных) забрали на Баренцево море для участия в каком-то проекте. К двум оставшимся молодым белухам Нильме и Матрёне присматриваются китайцы – хотят выкупить животных и вместе с тренером увезти к себе. Может получиться так, что дайв-центр останется и вовсе без белух.

Скорее всего, лишившись главного туристического магнита, он потеряет привлекательность и в конце-концов вовсе закроется. «Ничего, протянем» не без грусти говорит Маша, «Точно протянем. Мы же тут на игрушки работаем – всякие вкусности, техника, в Индию вот съездили. Это же всё игрушки. Не будет денег, откажемся от них, ничего страшного не случится». Но потом Маша рассказывает, что ещё она умеет работать по дереву, умеет делать то, что в Москве называют элитной мебелью.

В деревне пару лет назад открыли магазин, только вот посмотреть, что же там продают, нам так и не довелось: хозяйка лавки уехала пополнять запасы, и до нашего отъезда не вернулась. Недалеко от магазина стоит вышка со здоровенной спутниковой тарелкой на вершине. Внизу к бревнам вышки прикручена ярко-синяя телефонная будка, резко контрастирующая с белым безмолвием.

Мы часто приходим к Маше с Мишей в гости. К нашему приходу радушная хозяйка всегда выставляет на стол еду: котлеты из козлятины, горячий чай и, конечно же, морошковое варенье. А если на стол подать нечего, Маша становится за плиту и начинает стряпать. Через десяток минут на столе уже стоит сковорода с дымящейся яичницей. «У северян так принято: обязательно надо гостя накормить».

«Знаете, у нас в деревне много к кому приезжают. Сейчас даже получилось так, что у каждой семьи есть свой москвич или питерец».

«Это у нас зимний дом – большой и тёплый. Мы здесь зимой живём..». «…А летом перебираемся в соседний – он уютнее»

Начинаются разговоры – про деревенскую жизнь, про дельфинов и работу, про походы и приключения. Вокруг неугомонным волчком бегает трехлетняя Вика: подбежит, оседлает невидимого коня и тут же со смехом снова примется бегать по комнате. Вика и её мама Полина живут у Маши с Мишей. Не потому, что родственники, а просто так. Для пресыщенной столицы просто взять и приютить человека, попавшего в сложную жизненную ситуацию – непозволительная роскошь. Но здесь, в приполярье, жизнь идёт по другим, действительно человеческим законам. Ближе к вечеру приходит Миша. Сейчас он отвечает за встречу всех туристов в дайв-клубе. Туристы приезжают и днем, и ночью, и упрятанная в глубине тулупа в дальнем углу рация то и дело оживает и рассказывает Мише о будущих гостях. «Миша? Он тоже не отсюда. Его сюда тоже завели путешествия. Вообще-то он из Питера, закончил там ветеринарный». Тут, в приполярье, они и встретились.

На обратной дороге к станции в лесу нам навстречу попался худощавый парень. Шел себе, опустив глаза на заснеженную дорогу. «Это из энергетов – внутренний диалог прекращает. А вообще они безобидные. Летом тут целая община живет. Зимой, правда, почти все уезжают, остается только пара человек за домом следить».

Вышло так, что мы не успели выбраться из леса вовремя и опоздали на наш поезд. Узнав это, Маша сразу посерьёзнела и направилась решать эту проблему, а потом, не слова не говоря, усадила нас в машину и довезла до Лоухов, где нам удалось сесть на поезд до Москвы. Узнав, что проблема разрешилась так удачно, Маша тут же развеселилась и начала рассказывать походную историю с поездами, опозданиями и забавными накладками. В её истории всё тоже закончилось хорошо.

Здесь дуют холодные ветры, а за ночь может пройти снегопад, который превратит накатанную дорогу в сплошной сугроб. Здесь дневной мороз за тридцать не страшен – ведь впереди ночь, когда температура за порогом опустится ниже сорока. В мае тут только начинает таять снег, а полярная ночь способна свести с ума. Но здесь живут люди. Не выживают, не существуют, а именно живут.