Глаша была блаженной. У таких людей возраст трудно определить. Нельзя сказать наверняка, сколько им лет - тридцать-сорок, а может уже и все шестьдесят. Время почти не отражается на их лицах, протекая сквозь них. Но мне, в мои восемь лет, она казалась глубокой старухой.
Закутанная в тряпье, Глаша постучалась к нам в дом в том далеком уже январе - почти сорок лет назад. Я был дома один и не слишком понял, о чем она невнятно бормотала, разобрал лишь то, что пришла к моей бабушке. Гостья уселась на табуретку у двери и с любопытством рассматривала меня. Я тем временем, как радушный хозяин, поставил чайник на плитку, вытащил из буфета варенье, из холодильника - масло, криво-косо нарезал хлеб. Пригласил за стол. Она прошла, не раздеваясь, лишь сняв шапчонку и уличную обувь – старые, растоптанные бесформенные чуни. С ужасом заметил, что на грязных босых ногах не хватало пальцев, а те, что были, торчали розовыми култышками без ногтей. Чайник засвистел, я поставил его на стол и налил чаю в большую кружку. Глаша взяла кусок хлеба, не торопясь, с наслаждением стала пить горячий чай, закусывая его хлебом. Когда кружка опустела, подозвала меня к себе и вынула из-за пазухи какую то несвежую тряпицу. Развернув, достала из нее кусочек сахара с налипшим к нему сором – нитками, грязью, кусочками махорки, и протянула мне. Я вежливо отказался от такого угощения. Не обидевшись, так же аккуратно завернула его в тряпицу и убрала.
Пересела к печке, что-то бубнила негромко про себя, приоткрыв печную дверцу, кутаясь в свои обноски. Мне стало скучно, и я ушел в другую комнату, стал листать какую-то книжку. Как она ушла, честно сказать и не заметил. Видел я ее тогда в первый и в последний раз в жизни. Вечером рассказал бабушке о странной гостье и получил крепкий сухой подзатыльник. - За что? - возмутился я, – Принял гостью, сидел с ней за столом. А то, что ушла, так не моя же вина. - За то, что не взял сахар, - ответила бабушка и, помолчав немного, рассказала мне историю Глаши. Во время войны вся семья ее умерла от голода. Такое в наших краях бывало редко, в деревнях всегда были крепкие связи - последним с соседом поделятся. Но они жили на дальнем хуторе, куда зимой было трудно добраться. Когда весной приехали родичи, то нашли только пять могилок и Глашу. Она всех и похоронила.
Как смогла хрупкая женщина выдолбить могилы в мерзлой земле, осталось загадкой. Вот тогда умом и тронулась. Ушла и всю оставшуюся жизнь не останавливалась нигде больше чем на одну ночь. Люди заметили – она не видит разницы между знакомыми и незнакомыми, родными и чужими. Но вот что интересно, поговаривали, Глаша заходит только в те дома, где живут хорошие люди. Не постучится в богатый дом, где живет начальство, а все больше по скромным избам, но куда заходила - там обязательно после ее визита людям не то, чтобы счастье приваливало, но вот болезни и плохие вести с тех пор эту семью обходили стороной. Уж как зазывали в разные места, однако куда пойти и к кому зайти решала сама. Ходила в жутких обносках, пытались люди ее одеть, но она всегда отказывалась и если брала, то самые негодящие вещи.
Однажды встретил ее зимой на дороге начальник райпотребсоюза. Вспомнив наставления жены и тещи, привез к себе, несмотря на протесты. Глаша ни есть, ни пить в том доме не стала. Чуть ли не силой отобрали у нее хозяева старые вещи, надели приличное пальто, шапку и валенки. Она ушла тут же, не задерживаясь. Выйдя со двора, все сняла и как была, босой пошла по снегу. Тогда и поморозила ноги.
Кусочки сахара, завернутые в платочек, носила с собой всегда. Вот только угощала ими крайне редко, брали сахар у нее всегда с благодарностью, вроде как благословление было. Делиться тем кусочком было нельзя, кому дали – тот и должен съесть.
Через два года бабушка со мной отправилась в дальнее село к родственникам. Сначала долго ехали на автобусе, а потом шли по дороге, пока нас не подхватила попутка. Приехали уже затемно. Попив чаю, стали укладываться спать. Бабушку устроили на кровати, а меня с каким-то мальчишкой, уложили прямо на столе. Столы в деревнях были большие. На полу никто не спал, да и холодно было внизу. Засыпая, слушал разговор бабушки со старушкой, двоюродной сестрой моего деда. Разговор зашел о Глаше, умерла она год назад. Замерзла прямо на обочине у дороги, по которой шла, присела отдохнуть, да так и не встала. Нашли на следующее утро. Лицо было спокойное, даже словно улыбалась. Родственница сокрушалась, что юродивых больше нет и не будет.
До Глаши был старик – Проня, его все боялись, ругался страшно, проклясть мог. Еще раньше – Лизавета-убогая, добрая душа. До нее - одноглазая Акулина. Сколько помнит – всегда были юродивые, а вот сейчас перевелись. Не к добру это. Так и заснул под старушечьи причитания. Когда много лет спустя, летом 97 года я приехал домой, бабушка уже умирала. Последние дни мы постоянно дежурили в больнице. Рак легких. Как все женщины у нас, пережившие войну, она много курила – все больше «Беломор». Сигареты с фильтром воспринимала как баловство. Бабушка похудела страшно, хотя и раньше была сухощавой, но во что превратилась – пугало, кожа да кости. По-прежнему не могла без курева. Зажигала папиросу, делала затяжку и начинала задыхаться. Несмотря на протесты врачей, курил у нее в палате папиросы, чтобы она могла вдохнуть хотя бы немного табачного дыма. Сознание у бабушки туманилось, силы уходили, постепенно восприятие мира сужалось.
Она перестала узнавать знакомых, потом родственников, остались только ее дети - моя мама и дядя. Даже нас, своих внуков, уже почти не узнавала. Зато стала жаловаться, что в палате много людей, они толпятся и не уходят, не дают спать. Кого-то она признавала, с кем-то говорила. Сердилась, что не приходит муж. Нет, она помнила, что он погиб сорок с лишним лет назад, но если к ней приходят давно умершие люди, то почему не приходит он? В тот вечер 12 августа я был у нее в палате. Скоро должна была приехать мама, сменить меня. Вдруг бабушка попыталась привстать и почти внятно сказала: – «Здравствуй, Глаша, как хорошо, что ты пришла». В тот момент я даже не понял, с кем она здоровалась. «Проходи, присаживайся, прости, чая у меня нет». Потек разговор, бабушка вслушивалась в тишину, что-то отвечала еле слышно. Потом заснула впервые за несколько дней, не задремала беспокойно, а именно заснула. Дыхание было тяжелым, но спокойным.
Ночью позвонила мама: - «Бабушка ушла, так и не проснувшись». Тут же помчался в больницу. Там была обычная суета, как бывает в таких случаях. Собравшись уже уходить из палаты, обратил внимание - на прикроватной тумбочке лежала серая тряпица.
Развернул ее. И увидел пожелтевший от времени кусочек сахара…
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
3
добрый сказ!
